Музыкальный миросозерцательный жанр
У романтиков она становится центральной, всеобъемлющей, подчиняя даже такой эпический миросозерцательный жанр, как симфонию (Брамс, Чайковский, Малер), а в музыке XX века сохраняет (в различных направлениях по-разному) значение одной из ведущих, максимально психологизируя и индивидуализируя либо почти устраняя структуры официального общения (кроме случаев их критического, отрицающего моделирования) и превосходя или подчиняя (как в современном джазе) необычайно активизирующиеся игровые формы (такая игровая индивидуальность, как Стравинский, подобно Пикассо в живописи, все же явно уникальна, но и в его условных, отстраненных высказываниях изначально присутствовал, как например в Петрушке, и с годами все более углублялся момент непосредственного личностного диалога).
Выделяя указанные самые общие типы, важно не только точно исторически модифицировать каждый из них (игровое общение первобытных охотников, итальянских горожан эпохи Ренессанса и французских аристократов эпохи Людовика XVI - разные вещи), но и учитывать их конкретно-исторические соотношения, взаимодействия внутри одного типа культуры. Иерархия типов общения (вплоть до исключения некоторых) и их возможные взаимоналожения определяются - как художественно значимые - опять же типом культуры. Скажем, каждый художник несомненно искренен в высказывании, но по-разному. Для Баха это полнота растворения в ригористических требованиях религиозного сознания его эпохи. Его высказывания, по преимуществу, звено нормативного возвышенно-строгого общения с Абсолютом или об Абсолюте. На этом направлении и в этих рамках, всегда соблюдая дистанцию и сохраняя пиетет, осуществляется и внутреннее, интимное самораскрытие Баха. Игровое же общение, преимущественно серьезно-интеллектуальное, допускается как дополнение в чисто светских сферах и жанрах.